МЕДНО-БРОНЗОВЫЙ ВЕК В ДАГЕСТАНЕ

МЕДНО-БРОНЗОВЫЙ ВЕК Следующий период — медно-бронзовый век — охватывает промежуток времени с конца IV до конца II тысячелетия до н. э. Он характеризуется многими важными достижения­ми в производстве, культуре, социальном устройстве, опре­делившими его как важный этап в развитии первобытнооб­щинного строя. Возникшая еще в энеолите металлургия меди достигает в этот период своего расцвета. На протяжении III—II тыся­челетий до н. э. изделия из меди и бронзы играют все боль­шую роль в жизни человека. На Кавказе, как и повсеместно, где были запасы руд, складываются очаги металлургического производства. Хозяйственная деятельность характеризуется возникнове­нием и развитием пашенного земледелия, непрерывным ро­стом скотоводства, расширением видового состава стада. Происходит дальнейшее развитие материальной культуры, выразившееся, в частности, в появлении разных типов посе­лений и жилищ, в сложении многих элементов архитектуры и строительной техники, доживающих до наших дней. По мере углубления общественного разделения труда возрастает роль межплеменного обмена, благодаря чему уси­ливаются связи между населением различных областей. В этот период складываются те этнокультурные общно­сти, которые послужили основой для формирования многих племен и народностей, позднее известных по письменным источникам. С ростом производительных сил, увеличением роли обме­на возникает и углубляется имущественная дифференциа­ция, усиливается межплеменная борьба за пахотные и паст­бищные угодья, скот и месторождение металлов. Развитие пашенного земледелия, скотоводства и метал­лургии, где господствовал мужской труд, определило глубо­кие изменения в общественном устройстве. Матриархально- родовые отношения, господствовавшие с эпохи верхнего па­леолита, окончательно вытесняются новыми, патриархальны­ми отношениями, более соответствующими возросшей роли мужского труда в общественном производстве. Значительную роль в общественной и особенно хозяйственной жизни начи­нают играть наряду с родом отдельные патриархальные семьи. Накапливавшиеся богатства сосредоточивались в ру­ках отдельных семей, что порождало имущественную диффе­ренциацию внутри рода: «…отдельная семья сделалась силой, которая угрожающе противостояла роду»[1]. Все более обособлялась родовая верхушка, которой попа­дала львиная доля военной добычи, что еще больше углубля­ло имущественные различия, постепенно перераставшие в эле­менты социального неравенства. Все это приводило к тому, что в медно-бронзовом веке начался процесс разложения первобытнообщинного строя. Многочисленные и разнообразные памятники медно-бронзового века на территории Дагестана выявлены в различных его естественногеографических зонах. Это свидетельствует о том, что территория Дагестана в III—II тысячелетиях до н. э. была полностью освоена и сравнительно густо засе­лена оседлыми земледельческо-скотоводческими племенами. В силу ряда причин археологические памятники этого вре­мени оказались более изученными, чем памятники других исторических эпох. Этим и объясняется относительная полно­та наших нынешних знаний о медно-бронзовом веке Даге­стана. В развитии культуры медно-бронзового века Дагестана принято выделять два последовательных периода: эпоху древ­ней бронзы, хронологически соответствующую в основном III тысячелетию до н. э., и собственно бронзовый век, охва­тывающий период с конца III до конца II тыс. до н. э. На верх § 2. Период древней бронзы На верх Поселения и жилища С расселением местных племен в III тысячелетии до н. э. знакомят нас материалы довольно многочисленных поселений. Могильники этой эпохи до сих пор на территории Дагестана не выявлены. Большая часть известных в настоящее время поселений располагается на равнине. Это Хаджалкалинское и Мамрашское поселение в Магарамкентском районе; Великентское — в Дербентском; Каякентское, Башлыкентское и Мамайкутан- Вид холма, на котором располагалось Великентекое поселение (III тысячелетие до н. э.) ское — в Каякентском районе и Махачкалинское поселение на южной окраине г. Махачкалы. В предгорьях поселения эпохи древней бронзы выявлены около сел. Гильяр (Магарамкентский район), в урочище Шаракун (совхоз Герейханова, Касумкентский район), в урочи­ще Гяуркала (Кайтагский район), у сел. Мекеги (Левашинский район). И, наконец, в глубине горных районов памятни­ки этой эпохи обнаружены около сел. Гапшима (Акушинский район), неподалеку от селений Кули и Вачи (Кулинский район), в урочище Чинна (Хунзахскнй район). К их числу относится и верхний слой Гннчинского поселения (Советский район). Приведенные данные довольно фрагментарны. Они чрез­вычайно слабо отражают действительную картину расселе­ния дагестанских племен в III тысячелетии до н. э. И тем не менее даже по ним можно заключить о широком освое­нии местными племенами всей пригодной для развития хо­зяйства в условиях своего времени территории Дагестана, о возросшей по сравнению с предшествующей эпохой плот­ности заселения отдельных районов. В рассматриваемую эпоху начинают достаточно отчетливо вырисовываться зональные различия в выборе места и типах поселений. Поселения эпохи древней бронзы, выявленные на равни­не и в начале предгорий, располагались обычно на вершинах небольших естественных холмов, а в отдельных случаях (как, например, на хуторе Мамай-кутан Каякентского района) они представляют собой зольные холмы, образованные разру­шенными глинобитными постройками, золой и другими остат­ками человеческой деятельности. В глубине предгорий и в горных районах места для посе­лений нередко выбирались у крутых берегов рек и потоков, что придавало им естественно укрепленный характер (Мекегинское и Гинчинское поселения). В III тысячелетии до н. э. складывается и характерный тип горского поселения, распо­ложенного на крутом склоне, чем определялась его ступен­чатая планировка (Кулинское и Хунзахское поселения). Поселения на .вершинах естественных холмов и в виде зольных холмов — теллей, выявленные в Дагестане на рав­нине и в примыкающих к ней предгорьях, широко известны и за его пределами. Они встречаются на обширной территории, включающей Закавказье, многие районы Передней и Сред­ней Азии. Ареал поселений, выявленных в глубине предгорий и в горных районах Дагестана, значительно уже. Подобные по­селения, особенно горского типа со ступенчатой планировкой, встречаются преимущественно в горных районах Кавказа. Все упомянутые поселения обычно имеют мощные куль­турные слои, достигающие 1,5—2 м толщины. В них встре­чаются многочисленные каменные орудия и инструменты, кости животных, строительные остатки, скопления золы и т. д. Очевидно, для образования подобных отложений требовались значительные промежутки времени. Поэтому наличие таких культурных напластований в дагестанских поселениях III ты­сячелетия до н. э. можно считать убедительным свидетель­ством прочной оседлости оставившего их населения. Некоторые представления об устройстве жилищ той эпо­хи дали раскопки на Мекегинском поселении, где были обна­ружены остатки округлых в плане построек полуземляночного типа. Их углубленные в землю основания обкладывались камнем. Полы жилищ были глинобитными; по-видимому, они систематически подмазывались глиной. В этих жилищах обнаружены остатки углубленного в землю очага, напоми­нающего современные даргинские гарумы, и более сложного двухкамерного печного сооружения типа встречаемых и ныне печей для сушки и обжаривания зерна и выпечки хлеба. На­земная часть жилищ, вероятно, сооружалась из плетеного деревянного каркаса, обмазанного с обеих сторон глиной. Остатки подобных жилищ обнаружены также на Каякентском и Мамайкутанском поселениях. Круглопланные жилища широко распространены в эту эпоху в Закавказье, а также в Эгейском море, в Передней и Средней Азии. Таким образом, появление круглопланных. Остатки круглопланного жилища на Мекегинском поселении (III тысячелетие до н. э.). жилищ, или «толосов», на территории Дагестана, очевидно, является одним из многих свидетельств существования древ­них культурных связей населявших его племен с населением стран Восточного Средиземноморья. Население горных районов Дагестана наряду со строи­тельством круглопланных жилищ продолжало развивать древнюю местную традицию каменного домостроительства. Земледелие и скотоводство Как показывают археологические данные, основу прочной оседлости дагестанских племен в III тысячелетии до н. э. составля­ло земледельческо-скотоводческое хозяйство. При этом в раз­личных естественногеографических зонах Дагестана быто­вали безусловно разные способы ведения хозяйства. Однако охарактеризовать по имеющимся данным конкретные спосо­бы хозяйствования по зонам в настоящее время не представ­ляется возможным. Поэтому дальнейшая характеристика различных отраслей хозяйства населения Дагестана в рас­сматриваемую эпоху дается суммарно, а не по зонам. О земледельческих занятиях местного населения свиде­тельствуют многочисленные и разнообразные материалы. Судя по ним, рост земледельческого хозяйства в эту эпоху был обусловлен увеличением площадей возделываемых зе­мель. Для обработки их наряду с мотыгой применялись, по- видимому, и простейший деревянный плуг или соха. Как известно, такие плуги применялись в Передней Азии уже в IV тысячелетии до н. э. Можно предположить, что своим знакомством с плужным земледелием кавказские племена были обязаны именно населению более южных об­ластей. В этой связи интересно отметить, что многие разно­видности бытовавших до недавнего времени в горных районах Кавказа пахотных орудий имеют своими прототипа­ми именно переднеазиатские образцы. Древность пашенного земледелия в Дагестане подтверж­дается также языковыми данными. Почти все дагестанские языки имеют близкие, восходящие к общему корню названия деревянного плуга (пуруцц — ав., дураз — дарг., хъарас — лак., туь — лезг., дуруц — таб., ребццу — анд. и др.), ярма (рукъ — ав., дук1 — дарг., рук1 — лак., вик— лезг., йурк- кагг — таб., рукьо — анд.), пашни — села (хур — ав., хъу — дарг., хъу — лак., хуьр — лезг., гьул — таб., хур — анд.), бы­ка (оц — ав., унц — дарг., ниц — лак., йац —- лезг., йиц — таб., унсо — анд.). Не вызывает сомнений, что эта общая для даге­станских языков терминология восходит к общедагестанско­му языку-основе. Обработанную землю засевали различными сортами злаков. Археологические материалы позволяют составить пред­ставление о некоторых из них. Так, на Каякентском поселении были обнаружены отпечатки чешуек твердой пшеницы, а на Мекегинском — зерен голозерного ячменя. Но наиболее цен­ные и интересные находки злаков выявлены в Гильярском по­селении, где в раздавленном сосуде обнаружены обуглившие­ся зерна твердой и мягкой пшеницы, голозерного и пленча­того ячменя и даже льна. Судя по этим находкам, население Дагестана, подобно закавказским земледельцам, практи­ковало в III тысячелетии до н. э. смешанные посевы злаков. Урожаи снимали при помощи составных серпов, обмола­чивали; вероятнее всего, зерна из колосьев вытаптывали животные. Однако не исключено, что в конце III тысячелетия до н. э. уже начали применять для этой цели специальные- молотильные доски, достоверность существования которых археологически засвидетельствована для последующего брон­зового века. Прослеживаемые в дагестанских языках обще­корневые названия гумна (гъоц1о — ав., уръг1а — дарг., гта — рац1алу — лак., рат — лезг., рацц — таб., гъинц/ — ц1у — анд.), соломы (сум — ав., сума — дарг., сун — лак., сам — лезг., швам — таб., суми — анд.), мякины (накку — ав., нег — дарг. нахьв — лак., нагъв — лезг., нахъв — таб., ник- ку — анд.) свидетельствуют о том, что терминология, связан­ная с обмолотом зерна, также сложилась в глубокой древ­ности. Обмолоченное и провеянное зерно подсушивали, а неред­ко и обжаривали в специальных печах, широко распростра­ненных в быту и поныне (кор — ав., кари — дарг., к!вара — лак., хьар — лезг., таб., корюк — кумык.). Существование их в эту эпоху подтверждается находкой такой печи в одном из жилищ Мекегинского поселения. Часть зерна перемалывали на крупу и муку на зернотер­ках. Эти орудия, обычно изготовленные из крупных плоских речных валунов, в большом числе встречаются на поселе­ниях древнебронзовой эпохи. Вследствие сильной сработан­ности они приобретали характерную ладьевидную форму. Другой ведущей отраслью хозяйства в III тысячелетии до н. э. являлось скотоводство. Изучение остеологических ма­териалов показывает, что в эту эпоху в различных естествен- ногеографических зонах Дагестана разводили главным обра­зом крупный и мелкий рогатый скот. Несколько видоизменилась в данную эпоху и система ско­товодства. Там, где позволяют естественногеографические условия, входит в практику пастушеское отгонное скотовод­ство, основанное на использовании в летнее время горных пастбищ, расположенных на некотором расстоянии от мест поселений, но в пределах территории, принадлежавшей роду или племени. Благодаря тому, что скот перегонялся на не­большие расстояния, переход к пастушескому скотоводству, благоприятно сказавшийся на общем росте поголовья, не вызвал, однако, качественных изменений в составе стада. Ведущую роль в дагестанском скотоводстве играл круп­ный рогатый скот. Это определялось не только более высокой мясной и молочной его продуктивностью, но и использова­нием его в качестве тягловой силы при пахоте. Упряжки бы­ков, по-видимому, передвигали также и неуклюжие дере­вянные повозки. Их массивные колеса с сильно выступаю­щими ступицами изготовлялись целиком из крупных кусков дерева. Глиняные модели таких колес часто встречаются в дагестанских памятниках III—II тысячелетий до н. э. Наряду с колесными повозками для перевозок тяжестей могли исполь­зовать и сани-волокуши. Ведущая роль земледелия и скотоводства в хозяйствен­ной жизни населения древнебронзовой эпохи выступает осо­бенно наглядно при знакомстве с употреблявшейся в ту пору пищей. Имеющиеся данные говорят о широком употреблении по­мимо растительной пищи также молока и молочных продук­тов, реже — мяса. В инвентаре древнебронзовых памятников Дагестана имеется немало специальных форм глиняной посу­ды, использовавшейся для хранения молока и молочных про­дуктов. На Великентском поселении обнаружена большая глиняная корчага с отверстием в дне, предназначенная для приготовления сыра. Интересно отметить, что в дагестанских языках сохрани­лись общекорневые названия некоторых молочных продук­тов: самого молока (рахь — ав., ниг — дарг., нак!— лак., нек — лезг., ники — таб., накь — арч.), коровьего сыра (нису — ав., ну си — дарг., нис — лак., таб., ниси — лезг., исо —анд., носо—арч.), масла (нах— ав., нерх — дарг., нагь — лак., инх — арч.). Это позволяет отнести подобную термино­логию к эпохе существования общедагестанского языка- основы, что лишний раз свидетельствует о большом значении молочных продуктов в пище населения Дагестана в рассмат­риваемую эпоху. В этой связи обращает внимание и то, что название мяса, мясных продуктов, а также овечьего сыра в дагестанских языках не совпадают. Выше уже отмечалось, что под термином «еда» у многих дагестанских народов под­разумевается исключительно хлеб и мучные продукты, тогда как все другие виды пищи являются как бы дополнением к ней. Таким образом, имеющиеся данные позволяют сделать вывод о том, что главным продуктом питания древних земле­дельцев Дагестана являлась растительная и молочная пища, тогда как мясо и мясные продукты играли в их рационе бо­лее скромную роль. Ведущая роль земледельческо-скотоводческого хозяйства в жизни населения Дагестана нашла свое отражение и в распространении некоторых специфических культов. Как из­вестно, одним из наиболее древних среди них является культ плодородия. Центральное место в нем занимает женский образ, олицетворявший плодородие в сознании древних земле­дельцев. И не случайно во всех раннеземледельческих па­мятниках Передней Азии, юга Европы, Средней Азии и Кав­каза в большом числе встречаются глиняные женские ста­туэтки, справедливо рассматриваемые учеными как наиболее яркое свидетельство широкого распространения этого культа. Подобные статуэтки обнаружены и в дагестанских памятни­ках III тысячелетия до н. э.: в кургане Катарагач-тапа се­вернее Дербента и на Шаракунском поселении (Касумкент- ский район). Столь же широкое распространение получил в эту эпоху культ домашних животных. Особенно распространен был культ быка, который играл значительную роль в пахоте, а так­же олицетворял собой плодородие стада. Орудия труда Развитие земледельческо-скотоводческого хозяйства, строительной техники и других отраслей производства стимулировалось непрерывным ростом производительных сил дагестанских племен. Ярким выраже­нием этого процесса является дальнейшее усовершенствование орудий труда. Они по-прежнему изготовлялись из камня, однако приемы их обработки значительно усовершенствова­лись. Появились специализированные формы орудий. Значительное место среди орудий труда занимали, как уже отмечалось выше, земледельческие орудия. Особенно часто встречаются в инвентаре дагестанских древнебронзовых поселений каменные ладьевидные зернотерки и кремне- Металлическое (/) и костяные (2, 3) шилья, кремневые вкладыши серпов С4, 5), обломок литейной формочки (6), клиновидные каменные топоры (7, 8), каменный топор-молот (9) из Мекегинского поселения, каменная ладьевидная зернотерка (10) из Великентского поселения, бронзовый топор (11) из окрестностей сел. Мекеги, медный топор-клевец из окрестностей сел. Ругуджа (12) (III тысячелетие до н. э.) вые вкладыши от составных серпов. У зернотерок рабочая поверхность делается теперь слегка бугристой и большей по площади, достигая 30—35 см в длину при ширине 13—17 см. Благодаря этому стало возможным увеличить количество растираемого зерна. Увеличение числа этих орудий и их каче­ственные изменения являются одним из важных свидетельств о возрастании в эту эпоху роли земледелия. Претерпели изменения кремневые вкладыши составных серпов. На смену примитивным жатвенным ножам, употреб­лявшимся в неолите и энеолите, пришли специализированные типы вкладышей, отличавшиеся тщательной обработкой по­верхностей и рабочего края. Слегка утолщенный рабочий край этих орудий имел небольшой изгиб, на котором сим­метрично располагались острые зубцы. Несколько таких вкладышей, закрепленных в деревянной или костяной оправе, образовывали зубчатое лезвие серпа. Интересны различия в формах вкладышей, употреблявшихся для оснащения сред­ней и концевой частей серпа. Оснащенные такими вкладыша­ми серпы с челюстевидной оправой позволяли сравнитель­но быстро снимать урожай. И не случайно подобного рода серпы были широко распространены в эту эпоху не только на Кавказе, но и в рабовладельческих государствах Египта, Месопотамии и у других земледельческих народов Древнего Востока. В продолжение нескольких тысячелетий они были основными жатвенными орудиями. Изменились и формы топоров. Помимо уплощенно-кли- новидных типов топоров широко распространяются желобча­тые топоры-молоты. Некоторые из них предназначались для горных работ, другие использовались в качестве рубящих ору­дий. Появляются также топоры со сверленым отверстием для рукояти, а также топоры из меди и бронзы. Наряду с каменными орудиями в эту эпоху часто встреча­лись и костяные. Это многочисленные проколки, шилья, ло­щила, иглы и другие инструменты. На Мекегинском поселе­нии найдена головная булавка, изготовленная из рога оленя. К традиционному набору метательного оружия, состояв­шему из лука со стрелами, копий и дротиков, оснащенных кремневыми наконечниками, добавилась еще и праща. Во многих дагестанских памятниках эпохи древней бронзы часто встречаются круглые каменные шары, предназначавшиеся для метания из пращи. Новым видом вооружения являются булавы, грушевидные навершия которых, изготовленные из камня и глины, также довольно часто находят при раскопках этих памятников. Металлургия меди и бронзы Металлургия III тысячелетия до н. э. предстает уже в достаточно развитом виде. На Мекегинском поселении обнаружено не­сколько сильно окислившихся металлических изделий и среди них небольшое прокованное шило. Анализ этих предметов по­казал, что они изготовлены из медно-мышьяковистых спла­вов, отличающихся большей твердостью по сравнению с чи­стой медью. Здесь же найден обломок глиняной литейной формочки, свидетельствующий о том, что металлические из­делия изготовлялись на месте. Выявление сравнительно развитого местного металлурги­ческого производства в Дагестане в данную эпоху имеет исключительно важное значение. Оно свидетельствует о том, что главнейшие достижения цивилизации становились достоя­нием дагестанских племен в те же исторические сроки, что и в других районах Кавказа и юга нашей страны в целом. Если первоначально из металла изготовлялись лишь небольшие орудия труда и украшения, то со временем начи­нают появляться металлические топоры, подобные найден­ным на Северном Кавказе и в Закавказье. Правда, такие находки чрезвычайно редки. На территории Дагестана, в окрестностях сел. Ругуджа обнаружен медный топор-клевец архаического облика. Обломок массивного проушного топора с обвислым обухом, изготовленный из мышьяковистой брон­зы, найден около сел. Мекеги. Керамическое производство Высокого уровня развития достигло в Дагестане в III тысячелетии до н. э. и керами­ческое производство. Керамика этой эпохи отличается довольно совершенными приемами ручной фор­мовки сосудов, многообразием и выработанностью форм, хо­рошей отделкой поверхностей сосудов и высоким качеством их обжига. Некоторое представление о гончарном производ­стве того времени дают раскопки обжигательного горна на Великентском поселении, древнейшем среди известных в на­стоящее время на Кавказе. Он представлял собой довольно сложное для своего времени сооружение, при помощи кото­рого было возможным создать необходимый тепловой режим для качественного обжига гончарных изделий. В керамических комплексах, добытых при раскопках да­гестанских поселений, встречаются крупные узкодонные сосуды, очевидно вкапывавшиеся в землю и служившие хра­нилищами запасов продуктов. Многочисленна и разнообраз­на по формам кухонная и столовая посуда, отличавшаяся менее крупными размерами. Большая группа керамики этого времени несет на себе черты закавказского влияния. К ней относятся крупные сосу­ды с яйцевидным тулозом, украшенные рельефным орнамен­том, кувшины с высоким цилиндрическим горлом, большие кувшинчики с характерным уступом на месте соединения, горловины с туловом, баночные сосуды, цилиндрические под­ставки для керамики. К этой группе принадлежат также разнообразные миски, встречающиеся в Дагестане значи­тельно чаще, чем в других областях Кавказа. Керамика этой группы уже давно привлекла внимание исследователей своим сходством с соответствующими образцами гончарных изделий из закавказских памятников так называемой «куро-араксской» Образцы керамики, орнаментированной налепными валиками (1—3, 6, 7), насечками (4). горизонтальным рядом проколов (5), глиняная подставка (S), модель колеса (9) и крупные сосуды-хранилища (10—12) из Мамай- кутанского (/), Великентского (2—4, 6, 7, 9—12) и Мекегинского (5, 8) поселений (III тысячелетие до н. э.) культуры (III тысячелетие до н. э.). Много общего наблю­дается также в приемах обработки поверхностей сосудов путем тщательного лощения и окраски наружных поверх­ностей. Позже в керамических комплексах дагестанских памятни­ков эпохи древней бронзы были выявлены такие черты, ко­торые не были свойственны «куро-араксской» культуре. В частности, целый ряд дагестанских керамических форм (крупные сосуды со вздутым туловом, трехручные сосуды- хранилища, небольшие миски с отогнутым венчиком и неко­торые другие) обнаруживают близкое сходство с аналогичной керамикой северокавказских памятников майкопской куль­туры. Выделяется и еще одна группа дагестанской керамики,, находящая аналогии только в памятниках Чечено-Ингуше­тии и Северного Азербайджана. Сюда относятся разнообраз­ные по форме и назначению сосуды, наружные поверхности которых обмазаны жидкой глиной: крупные сосуды-хранили­ща с бочонковидным туловом, большие, сильно вздутые корчаги на узком дне, крупные и небольшие горшки, «жаров­ни» и другие типы сосудов. Необычен и орнамент этой «обмазанной» керамики в виде горизонтального валика, нередко расчлененного вдавлинами и насечками. Иногда такие вдавлины наносились на верхние края сосудов. Встречается в этой группе и орнамент в виде горизонтального ряда округлых отверстий, нанесенных из­нутри сосуда до его обжига. Данная группа сосудов, очевидно, характеризует древнюю местную традицию керамического производства, сложившую­ся в Дагестане задолго до рассматриваемого времени. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что орнамент в виде ряда круглых проколов неизвестен в памятниках III тысячелетия до н. э. за пределами Дагестана. Однако он находит себе прямые аналогии в дагестанской поздненео- литической и энеолитической керамике. Таким образом, в дагестанской керамике эпохи древней бронзы наряду с традиционными местными чертами ощутимо прослеживаются новые элементы, возникшие под влиянием соседних племен, особенно племен закавказской, «куро- араксской» культуры. Прядение и ткачество Некоторые находки на дагестанских древнебронзовых поселениях свидетельствуют о развитии в эту эпоху прядения и ткачества. На это указывает, в частности, найденный на Мекегинском поселении обломок костяного пряслица. А на одном из облом­ков керамики Гильярского поселения сохранился отпечаток ткани простейшего полотняного плетения, указывающий на применение ткацкого станка.