СОЦИАЛЬНЫЙ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ ДАГЕСТАНА В V—X вв.

СОЦИАЛЬНЫЙ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ ДАГЕСТАНА В V—X вв. Середина и конец I тысячелетия н. э. — эпоха зарождения и развития феодальных производственных отношений — важнейший этап в истории дагестанских народов. Огромные сдвиги в области социальных отношений на ба­зе дальнейшего роста производительных сил; развитие ремес­ла, появление раннесредневековых городов и крупных насе­ленных пунктов; усиление классовой борьбы; упрочение свя­зей с соседями, с Юго-Восточной Европой и Ближним Восто­ком; складывание устойчивых этнических массивов — вот далеко не полный перечень факторов, характеризующих эко­номическую и социальную жизнь раннесредневекового Даге­стана. Политическая история отмечена борьбой с многочислен­ными внешними завоевателями, не прекращавшейся с раннего средневековья до позднейших его этапов. Развитие земледелия и скотоводства Экономическое развитие Дагестана в V—X вв. характеризуется дальнейшими успехами в земледелии и скотоводстве. В области земледелия это выразилось в четкой отраслевой специализа­ции—полеводстве, садоводстве, виноградарстве. В связи с широким использованием железных орудий расширяется пло­щадь, занятая под основными полевыми культурами — пше­ницей, ячменем, овсом, просом. Усовершенствуются орудия и культура земледельческого труда. На поселениях V—X вв. обнаружено большое число ка­менных зернотерок, железных серпов и других орудий земле­дельческого быта, сосудов для хранения зерна, свидетельству­ющих о месте земледелия в хозяйственной жизни дагестанцев. Исключительное значение земледелия в процессе хозяйствен­ной деятельности подчеркнуто в характере дани, кото­рой были обложены раннефеодальные владения арабскими завоевателями в VIII в.: Серир давал 100 тыс. мер зерна, Зирихгеран — 10 тыс., Кайтаг — 30 тыс., Гумик — 20 тыс. Арабские источники дают ценные данные о развитии земле­делия в Дагестане, особенно на плоскости. В районе Дер­бента «было много поместий и возделанных земель». Здесь же имелись обширные посевы зерновых. Процветало мареноводство, а марена, которую поставляли близлежащие Дербенту селения, была известна далеко за пределами Кавказа, вплоть до Индии. Широкое распространение получило искус­ственное орошение полей. В конце VIII в. здесь был прорыт канал из р. Рубас. Росло число садов, пашен, огородов. Имеются сведения о строительстве мельниц. В горных же районах широкое распространение получило террасное земледелие. Террасовая культура была выработа­на столетиями в итоге упорного труда по обработке земли и отражала многовековой агротехнический опыт горцев в об­ласти земледелия. Наряду с зерновыми культурами широко развивалось са­доводство и виноградарство. В Семендере, по сведениям арабского географа и астронома ал-Балхи (ок. 850—934), было много садов, несколько тысяч виноградных кустов, причем сады и виноградники простирались до границ Серира. С усилением роли полеводства связано также увеличение количества крупного (плоскость) и мелкого (высокогорные районы) рогатого скота. В X в. бараны уже входят в число товаров, вывозимых из Серира в другие страны через Дер­бент. Разведение мелкого рогатого скота во все возрастаю­щих масштабах означало освоение новых пастбищных зе­мель. Для V—X вв характерна также большая населенность Дагестана. Об этом убедительно свидетельствуют археологи­ческие данные. Так, на участке р. Сулак протяжением в 15 км обнаружено 15 раннесредневековых поселений (VI—X вв.), многие из которых функционировали продолжительное время. Во многих районах Дагестана найдены многочисленные раннесредневековые поселения, расположенные вокруг современ­ных аулов, а культурный слой на них достигает в ряде случаев мощности в 2 м. Арабские авторы особо подчеркивали густонаселенность Дагестана. По их сообщениям, у «царя» Серира было 12 тыс. селений. Это были мелкие поселения, объединяв­шиеся впоследствии в крупные населенные пункты. Ремесло Особенный подъем наблюдается в ремесле, в частности в его ведущей отрасли — ме­таллообработке, а также в гончарном производстве. В V— X вв. достигают высокого уровня различные виды ремесел — гончарного, кузнечного, ювелирного, литейного, строительно­го дела. В области гончарного производства характерно мас­совое изготовление изделий на гончарном круге. Была изве­стна техника поливной керамики. Широкий размах приняло ткачество, развивавшееся не только в интересах внутренней, но и внешней торговли. По­лотняные одежды из Дербента и других дагестанских цент­ров часто поступали в Закавказье, так как ни в Армении, ни в Азербайджане, ни в Арране они не производились. Ремесленное производство в городах находилось на такой стадии развития, когда ремесленники из экономических и политических соображений стали создавать в ряде случаев корпорации по роду ремесла, наподобие цеховых организа­ций. Так, в X в. в Дербенте существовала организация ду­бильщиков во главе с раисом. Место и роль ремесла, огромное значение обработки ме­талла в хозяйственной жизни Дагестана отразились на проч­но утвердившемся в средневековье культе металла у всех кавказских народов. Железу приписывается магическая сила, оно охраняет от болезней, отводит дурной глаз, приносит счастье, помогает при рождении детей. Поэтому и окружено особым ореолом имя кузнеца в сказках, легендах. Даже адаты вынуждены учесть особое положение мастера-кузнеца. Куз­нецы, как и лица, занимавшие общественные должности, не допускались к присяге. Во всех дагестанских языках имеются местные названия слова «кузнец», причем оно связано или с железом, или же с кузницей. Особoe значение кузнечного ремесла подчеркивается тем, что ряд собственных имен связан с металлом — Къебед («куз­нец»), Похьут1а («медник»), Чаран («сталь»), Меседу («зо­лото»), Пулад («литая сталь»). О высоком уровне ремесленного производства дает пред­ставление материал раннесредневековых могильников и по­селений (Верхний Чирюрт, Верхний Каранай, Агачкала, Хлют, Галла, Бежта, Дуранги, Куяда и др.). Значительно возрастает ассортимент украшений и предметов туалета, ору­жия, керамических изделий. Для VIII—X вв. характерно широкое распространение предметов вооружения — железных сабель, копий, наконечни­ков стрел, топоров. Успехи металлообработки выразились в уже установив­шейся отраслевой специализации технического производст­ва—кузнечно-литейное и ювелирное дело выступают как отделившиеся друг от друга области ремесла. Анализ погре­бального инвентаря — украшений (височные привески, брон­зовые браслеты, серьги, шейные гривны, бусы и т. д.), при­надлежностей туалета (фибулы, головные булавки, зеркала, поясные пряжки), предметов вооружения (наконечники стрел, наконечники копий, топоры, кинжалы), орудий труда (желез­ные ножи, шилья, пряслица и т. д.) — показывает, что все больший вес приобретает ремесло, отделенное от сельского хозяйства, хотя господствующим остается производство для собственных нужд. Изучение инвентаря археологических памятников нагор­ного Дагестана V—X вв. показало, что он отличается значи­тельной однородностью и характеризуется распространением определенных видов изделий. Это свидетельствует не только о местном характере металлообработки и керамического про­изводства, но и о наличии отдельных очагов ремесленного производства. Дальнейшее развитие производства нашло свое выражение в формировании локальных вариантов раннесредневековой культуры Дагестана — предгорной, горной и се­верной (присулакской). Средоточием ремесла были города, но наряду с ними существовал ряд сравнительно мелких ремесленных центров,, имевших в основном местное значение. Центры эти были свя­заны с близлежащими селами, удовлетворяя все возрастающий спрос на сельскохозяйственные орудия, предметы до­машнего обихода, украшения. Агачкала, Гапшима, Галла, Бежта, Хлют, Куяда, Бавтугай, Верхнее Казанище, Большой Гоцатль и многие другие населенные пункты выступали сре­доточием ремесла, хотя и связанного с сельским хозяйством. Раннесредневековые города.Развитие торговли. Появление раннесредневековых городов, центров торговли, ремесла, экономической, культурной и политической жизни — характерная особенность раннесредневекового Дагестана. Здесь в первую очередь можно назвать Дербент, Семендер, Варачан (Урцеки), Зирихгеран (Кубачи). Дербент — древнейший город Кавказа, не уступавший в IX—X вв. по величине таким крупным в то время городам,, как Тифлис и Бердаа. На кавказском и ближневосточном рынке были широко известны товары из Дербента, в первую очередь полотняные одежды, хлопчатобумажные ткани, ма­рена, шафран. Дербент был также крупным морским портом. Для судов, шедших с Волги или же из прикаспийских стран, здесь имелся рейд, причем между рейдом и морем были вы­строены две параллельные стены, а вход в порт был закрыт цепью. Суда могли войти в порт и выйти в открытое море- только с разрешения городских властей. Известным торгово-ремесленным центром на Восточном Кавказе был Семендер. Восточные авторы единодушно отме­чали богатство города, его многочисленные сады и виноград­ники, наличие там рынков и торговых людей. «Семендер — город на берегу моря, богатый, есть базары и купцы», — пи­сал персидский аноним X в. Здесь изготовляли шерстяные ткани, а жители располагали значительными суммами денег, а также рабами. В прибрежном Дагестане процветал (до середины VIII в.) город Варачан, отождествляемый с городищем, ныне назы­ваемым Урцеки. Городище было расположено на небольшой возвышенности, развалины его занимают площадь около- 100 га. На вершине холма находилась цитадель, окруженная стеной с 11 башнями, служившая резиденцией местного пра­вителя и его приближенных. За стенами цитадели были по­стройки и усадьбы простых горожан. Урцекинская долина там, Урцеки. Остатки строительного комплекса цитадели. где она лишена естественных преград, была защищена обо­ронительными сооружениями в виде широких (до 4—6 м в основании) и длинных (0,5—1 км) крепостных стен. Ближние подступы к городу защищались тремя стенами. К городу вело несколько широких, хорошо охраняемых дорог. Город был не только крупным административным, но и ре­месленным центром. Археологические раскопки показали, что здесь было развито кузнечное и керамическое производство и ювелирное дело. Мастера изготовляли разнообразную посу­ду, хозяйственно-бытовой инвентарь, предметы военного сна­ряжения и туалета. Они в совершенстве владели такими тех­ническими приемами, как литье, ковка, чеканка, тиснение, волочение, инкрустация. К числу раннесредневековых городов принадлежит круп­ный ремесленный центр Зирихгеран (Кубачи). Его жители были известны в Дагестане и за его пределами как мастера кольчуг, стремян, удил, мечей и других ремесленных изде­лий. Уровень развития ремесла здесь был настолько высок, что уже к X в. можно говорить об окончательном отделении ремесла от земледелия. Успехи земледелия, скотоводства и ремесла неразрывно были связаны с успехами торговли. Отдельные города и на­селенные пункты были связаны между собой, а процесс отде­ления ремесла от земледелия и возникновение очагов ремес­ленного производства стимулировали дальнейшее развитие торгового обмена. В международной торговле Дагестан также принимал уча­стие. Правда, в V—VI вв. территория Дагестана была в сто­роне от главных международных трасс, в частности от зна­менитого «шелкового пути», связывавшего Китай с ближне­восточными странами. Набеги кочевых племен, связанные с «великим переселением народов», также неблагоприятно сказывались на развитии торговых связей. Тем не менее ар­хеологический материал (из могильников близ Гапшимы, Верхнего Чир-юрта и других пунктов) указывает на торговые и культурные связи Дагестана со странами Ближнего Во­стока, Северного Кавказа и даже с Крымом. Заметные сдвиги в развитии торговых связей наметились, однако, в VII—VIII вв., когда важные торговые пути, соеди­нявшие страны Ближнего Востока с Юго-Восточной Европой, Нижним Поволжьем и Северным Кавказом, переместились в бассейн Каспийского моря. Это было время расцвета «араб­ской» торговли. В VIII в. эта торговля настолько расшири­лась, в частности в Закавказье, что почти во всех местных монетных кладах преобладает арабская монета. В торгов­лю втягиваются не только приморские, но и внутренние районы Дагестана. По сообщению арабских путешественни­ков IX-—X вв., Дербент служил своего рода складочным пунк­том для товаров Хазарии, Серира, Кайтага, Табасарана и других областей, поставлявших свои ремесленные изделия и продукты животноводства. Подобную же роль, хотя и в мень­шей мере, играл Семендер. Расширение торговли в свою очередь приводит к значи­тельному оживлению хозяйственной жизни Дагестана, в ча­стности к дальнейшему развитию ремесленного производства и скотоводства. Процесс этот был характерен для всего «му- • сульманского» Востока, когда широкое развитие товарно- денежных отношений в раннем средневековье привело здесь к исключительной заинтересованности земледелия в торговых операциях. Надо отметить, что торговля оставалась меновой, несмотря на распространение денежной единицы. У средневековых авторов, писавших о путях, проходив­ших по западному побережью Каспия или по Каспийскому Древние террасы близ аула Шири пути, обязательно отмечаются Дербент и Семендер, что сви­детельствует об активном участии Дагестана в международ­ной торговле. Судя по описаниям путешественников и археологическим данным, Дагестан был связан сухопутным или морским тор­говыми путями с Северным Кавказом, Закавказьем, Доном, Булгаром, Хорезмом, Византией, Ближним Востоком. Социальный строй в V—X вв.Земельные отношения Развитие производительных сил неумолимо вело к ломке старых производственных от- — ношений и возникновению новых, стимулирующих дальнейшее развитие хозяйства. Становление феодальных отношений было неизбежным Разложение родовой общины, начавшееся в эпоху брон­зы, привело к образованию территориальной, соседской об­щины, которая господствовала в Дагестане уже в начале нашей эры. Археологический и этнографический материал свидетель­ствует о том, что основу общественной структуры в Дагеста­не в V—X вв. составляла малая семья. Поэтому однокамерные жилища, принадлежащие патриархальной семье, уступают место многокамерным. Процесс этот ранее всего произошел в районах террасного (и вообще горного) земледелия, где в настоящее время трудно найти следы существования боль­шой семьи. Большая семья уступила место малой, но в ряде областей еще долгое время продолжала существовать бок о бок с последней. Отмеченный выше процесс развития скотоводства также толкал к узурпации прав на земельные участки, в частности на пастбищные земли. Постепенно выделяются представители общинной верхушки, владеющие значительным поголовьем скота и фактически установившие собственность на значитель­ную часть пастбищных участков. Рост производительных сил, дальнейшее совершенствова­ние орудий труда, расширение торговли и товарообмена со­провождались дальнейшей имущественной и социальной диф­ференциацией. Археологические материалы из самых различных районов Дагестана ярко документируют процесс далеко зашедшей: имущественной дифференциации. В Агачкалинском могиль­нике (VII—X вв.) это отразилось в особенностях погребаль­ного обряда: встречаются различные формы погребальных сооружений — каменные склепы и грунтовые могилы вокруг них, причем иногда последние разрушались в угоду склепам. Резко выраженную картину имущественного неравенства рас­крывает Бежтинский могильник (VIII—X вв.), где наряду с исключительно богатыми погребениями имеются и бедные погребения с незначительным инвентарем или же вовсе без него. К IV—V вв. относятся первые сообщения о «царях», под­тверждающие далеко зашедший процесс социального нера­венства. Армянские авторы сообщают об «одиннадцати ца­рях» горцев, выступавших против сасанидского Ирана, и о Шергире, «царе леков». К VI в. подобные сообщения о «царях» на территории Дагестана становятся более подроб­ными. Арабский историк IX в. Балазури говорит, напримео, о правителях Серира, Филана, Лакза, Маската, Лирана, Ширвана, Зирихгерана и других «царств», утвержденных в своих владениях сасанидским царем Хосровом Ануширваном (531—579). Интересно то, что Ануширван застал в Дагестан^ в VI в. местных правителей, власть которых над местным населением он сохранил. Указанные выше изменения в политической карте Восточ­ного Кавказа V—X вв., т. е. образование ряда мелких «царств», и явились результатом огромных сдвигов в эконо­мической и социальной жизни общества. Резкая социальная дифференциация, наличие феодализирующейся верхушки прослеживаются также в сословной иерар­хии, в выделении определенного привилегированного сосло­вия, верхушки приближенного к «царю» слоя: «в земле Лакз (имеется слой) свободных, известных под именем ал-хамашира, а над ними (т. е. управляют ими) — малики, а ниже — ал-мишак, а затем пахари (акара) и слуги или ремесленники (муххан)», — сообщает арабский ученый-энциклопедист Йакут (ок. 1179—1229), использовав сведения X в. «Свободные» — это независимые крестьяне, в противопо­ложность зависимому податному сословию крестьянства — «ал-мишак». В Армении и Грузии термин «мшак», или «му- шак», был уже известен и обозначал (в частности, в Арме­нии) работника частновладельческого хозяйства, кем бы он ни был — свободным ли общинником, издольщиком или рабом. Слово «малик» обычно переводится «царь», но в данном контексте предпочтительнее употреблять термин «правитель» или «владетель ряда населенных пунктов». Интересен также встречающийся в тексте термин «акара». Он сходен с термином из древнеармянских и древнегрузинских текстов в форме «агарак» или «агара», означающим тип земельных владений, в частности — частновладельческую землю, частновладельческое хозяйство, усадьбу с пахотными полями, имения, поместья, а позже поселения. В основе своей «агарак» восходит к шумеро-аккадскому «агар» («акар») —в значении «посев, пахотное поле, луг». Однако в Дагестане, как и во многих странах Востока, под этим термином следует понимать издольщиков, арендо­вавших земли у земельной аристократии или у представи­телей арабской администрации. Таким образом, социальное расслоение и общественное разделение труда подчеркивается автором четко: правящая верхушка («малики»); свободное население; податное сосло­вие крестьян; акара — разорившиеся общинники, имевшие участки на правах частного владения; ремесленники, выде­лившиеся из общей массы сельского земледельческого насе­ления. Социальная дифференциация наблюдается и в других раннефеодальных владениях Дагестана. Правитель Серира также обладал огромной властью. Привилегированную вер­хушку общества составляли прежде всего сипехсалары (вое­начальники). Правитель Серира имел, по словам Гардизи (персидского историка XI в.), два трона — золотой и серебряный, причем на золотом сидел он сам, а на серебряном — его придворные. Здесь уже имеется целая система органов госу­дарственной власти и тех социальных сил, которые служили опорой государства. Опираясь на дружину, на феодальную верхушку, правитель устанавливает личную, внеэкономиче­скую зависимость населения, жестоко эксплуатирует чужой труд. Наиболее четко сословное деление прослеживается в Дер­бенте (Баб ал-абваб арабских источников). Как уже указы­валось, во второй половине IX в. городом управляли араб­ские правители. Впоследствии (с 869 г.) управлять городом стали представители династии Хашимидов (амиры), власть которых была наследственной. Тем не менее власть хашимидских амиров не была неограниченной. Феодальная верхушка, окружившая амира, его политические советники, начальники поиск, городская администрация, сборщики налогов, разбо­гатевшие в многочисленных войнах «за веру», на эксплуата­ции городского и соседнего сельского населения, уже пред­ставляет внушительную силу, способную противопоставить себя дербентскому правителю и его «газиям» («воителям за. веру») и гулямам (страже или телохранителям). Центробежные тенденции феодальной верхушки с каждым годом возрастали, и правитель не мог с этим не считаться. Так, первый амир Дербента (Баб ал-абваба) Хашим бен Сурака решал дела, «только посоветовавшись с мудрыми ста­риками («укала») и начальниками («раисами»), Раисы, выступавшие в качестве посредников между пра­вительственной администрацией и местным населением, за­нимали особое положение. В Арране и Ширване они выступи­ли главами городских гильдий. В Дербенте был известен «раис дубильщиков». Раисы имели отряды собственных гуля­мов. В более тесной, чем раисы, связи с амирами была знать пограничных областей, или «айн ас-суфуф». В последних можно было усмотреть среднее сословие, именитых купцов из торговых рядов. Они выступали на стороне амира, так как интересы торговли требовали установления сильной власти. Вся правящая верхушка (амир, раисы, аристократы), купцы и торговцы обогащались на торговле, средоточием ко­торой в течение столетий был Дербент. Правящая верхушка дагестанских раннефеодальных вла­дений резко противопоставляет себя основной массе непо­средственных производителей материальных благ. Они окон­чательно отделились от своих соплеменников, создав свое­образную недоступную касту. Правитель Серира вместе с дружиной обосновался в крепости. Дербентский правитель жил в цитадели, а раисы, окружавшие его, построили «сре­динную стену», которая должна была слить их с цитаделью и отделить от «черни». Ремесленный люд, городская чернь жили в рабатах — предместьях города. Раскопки Уриеков и средневекового города Аркаса выявили ту же картину — сильно укрепленная цитадель и неукрепленные посады вокруг нее. Феодальные замки-укрепления были рассеяны по все­му раннесредневековому Дагестану. Они были центрами политической и экономической жизни, местопребыванием фео­дальных правителей и феодальной знати. Феодальные правители нередко сплачивались в борь­бе против соседей или же зависимого крестьянского сословия, поддерживали контакты, устанавливали родствен­ные связи. Политика правителя Серира здесь наиболее показательна и предусмотрительна: он в союзе с аланами; его дочь — жена арабского наместника Армении. Правитель Дербента также женат на дочери «царя» Серира. Исключительно трудно на базе ныне доступных источни­ков проследить хотя бы в общих чертах процесс установле­ния феодальной собственности на основное средство произ­водства— землю. Только самые общие рассуждения о ком­петенциях местных правителей (сбор дани, сбор войска, полу­чение земельных участков) позволяют предположить, что да­гестанские раннефеодальные государства были верховными собственниками земли. Феодальная верхушка владела «поме­стьями» (дийа). «Поместья» упоминаются на территории Лакза, в Табасаране, Серире. Активную роль в процессе феодализации дагестанских обществ играла политика внешних завоевателей, в частности персидских и арабских. Персидские цари нередко создавали на окраинах государства колонии из иранских переселенцев, наделяя им земельные участки. Охрана границ поручалась своим войскам, а также отрядам из завоеванных стран. Они также получали земельные участки за несение пограничной службы. В Дагестане, в районе Дербента, наделы на правах условного держания имели персидский гарнизон и табаса­ранские наемники, охранявшие дербентские укрепления. Арабские завоевания в еще большей степени способство­вали укреплению власти местных феодальных правителей в Дагестане. Как известно, земельная политика арабов в завоеванных странах привела к перераспределению земельного фонда. Большинство завоеванных земель не распылялось и станови­лось государственной собственностью. Часть же земель оста­валась в собственности отдельных лиц. Последние называ­лись мульками. Таким образом, государственная феодальная собственность на землю и воду и земельная собственность отдельных феодалов в халифате существовали одновремен­но, но господствующей формой была государственная. Инсти­тут мулька предполагал полную земельную собственность, права собственника распоряжаться земельным участком. В этом смысле как форма землевладения он соответствовал западноевропейскому аллоду. Дальнейшее развитие социаль­ных отношений в халифате привело к возникновению новой, условной формы феодальной собственности, икта (арабск. «надел»), означавшей первоначально временное и пожизнен­ное пожалование земель под условием несения вассальной службы. Коллективный феодал — государство отдавало зе­мельные участки военным лицам за несение службы с правом взимания феодальной ренты, а затем с правом распоря­жаться землей. Икта как форма феодального землевладения соответствовала на определенном этапе западноевропейско­му бенефицию. Сведения об аграрной политике арабов в Дагестане го­ворят о том, что практика раздачи захваченных земель и здесь получила широкое распространение. В начале VIII в. были наделены землей те воины, которые обосновались в новых пунктах близ Баб ал-абваба — Камахе, ал-Мухамма- дие, Баб-ваке. Феодально-зависимые отношения складывались при ак­тивном вмешательстве правительственной власти. В середи­не IX в. халиф Мутаваккил пожаловал правителю Армении, Азербайджана и Аррана Мухаммеду бен Халилу в качестве лена город Баб ал-абваб с зависящими от него землями. Ширваншах Хайсам (вторая половина IX в.) перевел не­сколько деревень на «благочестивые дела» (вакуф). Таким образом, в раннесредневековом Дагестане имеются следующие формы земельной собственности: государствен­ные земли, земли крупных и мелких феодалов (дпйа, икта), вакуфные земли, частновладельческие земли (мюльки) и об­щинные земли. Все приведенные выше сведения свидетельствуют о том, что в течение V—X вв. в Дагестане утвердились раннефео­дальные отношения. Класс феодалов и класс непосредствен­ных производителей материальных благ противостоят друг другу. Раннефеодальные отношения, сложившиеся в Даге­стане, носят, однако, специфический характер, объясняемый рядом социально-экономических и политических обстоя­тельств. Прежде всего следует отметить, что раннефеодальные от­ношения в Дагестане носили особенно устойчивый характер. Сыграв положительную роль в процессе установления част­ной собственности, террасное земледелие превратилось впо­следствии в силу, способствовавшую консервации производ­ственных отношений. С этим фактом тесно связана и роль сельской общины. Устойчивость сельской общины наложила особый отпеча­ток на процесс развития феодализма, надолго сохранив пат­риархально-феодальный характер отношений и относитель­ную свободу рядовых общинников. Поэтому процессе дальней­шей феодализации, т. е. переход Дагестана в стадию разви­того феодализма,затянулся. Это обстоятельство, а также рост значения скотоводства привели еще к одной характерной особенности развития со­циальных отношений в Дагестане. Если в равнинных частях феодальные отношения укреплялись за счет захвата пахот­ных земель, то в горных районах преимущественно устанав­ливалась собственность на пастбищные земли, а пахотные участки, как правило, оставались в собственности отдельных семей. Ни на равнине, ни в горных районах феодалы не вели собственного хозяйства, и потому сдача земли в аренду полу­чила особое распространение. Классовая борьба Дальнейший процесс феодализации в Да­гестане шел в условиях ожесточенной клас­совой борьбы. Крестьянские массы упорно отстаивали право сельских общин. Городское население защищало свои «воль­ности». Особенно бурно эта классовая борьба протекала в Дер­бенте и в прилегающих землях, подчиненных городу. Нало­говый гнет здесь был наиболее невыносимым. При халифе Мансуре (754—775) правитель Дербента Йазид ас-Сулами обложил нефтеносные источники и солеварни Ширвана нало­гом, назначив надзирателя над ними. Ставленник Харуна ар- Рашида в Дербенте собирал подати с окрестных жителей. В 898 г. Дербент получил фирман от халифа с правом со­бирать доходы с нефтяных источников и соляных промыслов. Доходы эти собирались ежегодно и шли большей частью на содержание воинов. Соседние земли также подчинялись го­роду, и доходы, поступавшие из этих селений, составляли зна­чительную долю богатств феодальной верхушки. Нередко правители города предпринимали попытки обложить нало­гами часть населения, свободного от податей. Недовольство горожан, а также крестьян в соседних райо­нах все больше росло. Еще в 777 г. многие жители вынужде­ны были оставить город из-за притеснений правителя. А в се­редине X в., как сообщает дагестанская историческая хрони­ка «Дербенд-наме», когда «в Дербенте появились беззаконие, смуты, интриги», жители «соседних земель» восстали против Дербента, но восстание было жестоко подавлено. В 944 г. восстали против амира жители Дербента. Тот был вынужден бежать. Жители города пригласили ширван- шаха, который вскоре также был изгнан. Раисам удалось, опираясь на горожан, захватить власть в свои руки, а прави­тель города был выведен из цитадели и заключен в рези­денции в нижнем городе. Была начата работа по разрушению средней (поперечной) стены, отделявшей город от цитаде­ли — вернее, предназначенной защитить цитадель от горожан и ремесленников, и это было, по-видимому, уступкой беспо­койной «черни». Эти бурные события свидетельствуют о том, что полити­ческая жизнь Дербента в X в. полностью находилась в руках раисов. Им удалось использовать выступления горожан и жителей окрестных селений. Правитель города был марио­неткой в руках раисов, и они приглашали в Дербент то од­ного, то другого правителя соседних областей (Ширвана, Та- басарана, Лакза), смещали и вновь приглашали их по своему усмотрению. Будучи противниками центральной власти, они старались организовать все центробежные силы и в этой борьбе использовали естественное недовольство городского и земледельческого населения. Дербент. Цитадель Классовая борьба в этот период происходила не только в Дербенте и близлежащих населенных пунктах. К сожалению, за отсутствием источников мы не можем говорить о классо­вой борьбе более определенно. Однако ряд фактов, в частно­сти участившиеся военные походы отдельных правителей на соседние земли, свидетельствует об усилении классовых про­тиворечий. Когда дербентские воители за веру делали воен­ные вылазки далеко в глубь гор или же когда владетели Серира выступали против Ширвана или Дербента, целью этих акций был не только захват добычи и пленных. Отвлечь недовольные слои крестьян или горожан от активной клас­совой борьбы — вот вторая цель походов.